Хроническая занятость, жонглирование планами и переигрывание комбинаций на ходу. ©
О, это совершенно прекрасное творение!)
Теперь я не жалею, что приняла участие в этом фесте)))
так точно попало в мой фанон, перфект.
Такой Бартон, я будто наяву ощущаю прикосновение его рук
Теперь я не жалею, что приняла участие в этом фесте)))
так точно попало в мой фанон, перфект.Такой Бартон, я будто наяву ощущаю прикосновение его рук
07.01.2013 в 11:13
Пишет Avengers Secret Santa:Подарок #1.
Подарок для Анна Провидение на заявку:на заявку:
а) Буду рада всему)))
б) Тор/Локи, Хемсворт/Хиддлстон, Локи/Хиддлстон, Бартон/Наташа, Тони/Брюс (только броманс!) - все пейринги именно в такой раскладке)
в) Рейтинг любой, кроме ТониБрюсов - эти только низкий, не дальше лёгких ласк и поцелуев) очень люблю юст)
г) Без темы измены партнёру
Название: Memories
Автор: упс...
Персонажи: Клинт/Наташа
Жанр: гет, немного романтики, ангста и психологизма.
Рейтинг: PG-13 (если честно, автор считает, что голый по пояс Бартон – это уже явно порно =) )
Дисклеймер: не моё, выгоду не извлекаю, просто играюсь
Описание: Пост-муви. Фьюри выделил своим агентам выходной. И в один из вечеров они воспоминают совместное прошлое.
Примечания: С наилучшими пожеланиями получателю. Я хотела как лучше, получилось, что получилось. Надеюсь, оно Вам понравится.
ЧитатьКлинт наливает Наташе зелёный чай в прозрачную кружку, где уже лежит долька лимона, а себе - черный кофе из турки, без сахара и молока. Чай - потому что Романова следит за фигурой и здоровьем, хотя этот способ достаточно забавен с их-то работой. Кофе - потому что Бартону нравится такая горечь, этот же привкус у всей его жизни.
- Первое задание, - он протягивает ей чашку и усаживается рядом на диван со своей.
- Ну, ты и вспомнил! - она ухмыляется, качает головой и делает маленький глоток.
Наташа думает некоторое время, поглаживая пальцем ободок кружки.
Бартон рассматривает её.
Наверное, Клинт мог бы делать это вечно. Вот только так, без посторонних и не таясь, получается очень редко. Чаще - через прицел снайперской винтовки или поверх стрелы, наблюдая, как Романофф обхаживает очередную “цель” или крадется сквозь темноту коридоров. Или, в ином случае, времени на эти долгие взгляды не остаётся, ведь если не прикрыть её вовремя от удара какого-нибудь “плохого парня”, смотреть будет не на кого.
- Волнение и нервы. Я так волновалась пятый раз за всю жизнь. Не хотела подставить тебя, не умела работать в команде. А жить хотела. Да, ещё горький шоколад, - она чуть улыбается ему и добавляет очень тихо, - я всё ещё помню его вкус.
Лучник ёрзает на месте и прикасается своим коленом к Наташиному. Шпионка не вздрагивает и не отстраняется.
Бартон помнит, что купил ту коробку шоколада случайно, просто на глаза попался ларёк, и это показалось хорошим способом подбодрить новоявленную напарницу. И ещё Клинт помнит изумлённо-недоверчивый взгляд. Много позже Хоукай узнал, что таких чисто человеческих жестов поддержки в её жизни почти не было.
- Твоя очередь, - она подносит чашку к губам и внимательно смотрит на него.
- Ну, - протягивает он, копаясь в своей памяти и выбирая не слишком личное, - думал, ты сбежишь. Опасался, что пошлют за тобой не меня, и он окажется исполнительнее... А, ещё! Твой лак! Ты выводила меня, три раза в день перекрашивая ногти!
- Неправда, всего два! - она толкает его в плечо и возмущенно возражает, - Ты разбирал и собирал свой “Глок” по 4 раза в день! Целую неделю, пока мы сидели в том захолустье! Это бесило куда больше, поверь.
- Ладно, - он отпивает из кружки и снова смотрит на нее, - теперь ты.
- Хм, - она закусывает губу, чуть хмурит брови и смотрит в потолок, что-то вспоминая.
Клин знает почти все выражения её лица и их значение. Её движения он читает как давно прочитанную и понятную книгу. Наташа теребит прядь волос справа, а потом другой рукой проводит от челки к затылку, чуть взлохматив прическу - мысли далеко не о деле, весьма личные и, скорее всего, приятные. Романова прячет руки в карманы, а левой ногой выстукивает ритм на три четверти - лучше не попадаться под горячую руку, если нарвешься на нецензурное оскорбление, стоит считать, что это чертовское везение.
Бартон видит в ней больше, чем кто-либо когда-либо во всём свете. За внешней привлекательностью, острыми словами и неизбежной смертоносностью лучник разглядел искалеченную душу, и, возможно, именно поэтому Черная вдова пошла с ним.
- Италия, - она вылавливает лимон и отправляет его в рот, не поморщившись.
- Конкретнее, мы там были четыре раза, - он ставит пустую кружку на пол, запрокидывает одну руку за голову, а другую кладет на диван и постукивает пальцами по обивке.
- Милан, - лукаво улыбается она.
- Очень много потраченных нервных клеток, - выдыхает он устало, будто только что вернулся с того сумасшедшего задания, - Ты знаешь, я не люблю, когда так много людей, тем более гражданских. А ты словно специально, чтобы меня позлить, два раза напросилась в «Ла Скала».
- Вообще-то да. Я злилась из-за Вены, - она смущенно и чуть виновато улыбается, а потом накрывает его пальцы своей ладошкой и чуть сжимает, словно извиняясь.
У Наташи мягкие руки, в контраст с огрубевшей от постоянной работы с оружием и грубого ветра кожей Бартона. Но рука лучника гораздо теплее. Романова знает эти руки, это самая надежная вещь в мире. Иногда, когда шпионка позволяет себе расслабиться, снять свои собственные ограничения, наложенные чувством вины и желанием искупить причиненное за всю жизнь зло, и, если эти моменты совпадают с совместным свободным временем, прикосновение к этим рукам может заменить целую плитку горького шоколада. А вот наоборот не получается.
- Какая глупость, Нат, - он качает головой, рассматривая её пальцы на своей руке, - это был неоправданный риск. Тем более, задание было выполнено.
- Я хотела как лучше, - она смотрит в сторону, но не убирает руку, - как говорят в России, хотела как лучше, а получилось как всегда.
- Задание-то не провалили.
- Это мой личный провал. Ты всё спас.
- А ты спасла меня в Мехико, когда связной сдал моё “гнездо”. Помимо спасения моей шкуры, ты еще и ноутбук прихватила. Аналитики тогда чуть не прыгали от счастья.
Романов улыбается, вспоминая восторг того парня из аналитического, имя которого так и не запомнила, но улыбка пропадает, стоит вспомнить избитого Клинта после пыток у молодого мексиканского наркобарона. Страшно и больно. Бартон неделю провалялся в госпитале без сознания, а шпионка чувствовала себя так, словно сама причиняла эти увечья. Наташа честно отсидела в палате все три дня, что дал на отдых Фьюри, и держала лучника за руку, рассказывая какие-то глупости и мысленно умоляя скорее вернуться.
- Не напоминай, это было еще хуже, - она нервно передергивает плечами.
- Тогда я начал выравнивать счет, - усмехается он и, чуть подумав, продолжает игру, - Аляска.
- Та случайность? - воспоминания снова заставляют улыбаться, - Голубые глаза тех хаски. Северное сияние. Твоё лицо, когда ты меня увидел.
- Эй, информация была о какой-то очень влиятельной и молодой женщине. Я не знал, что ты внедрилась так глубоко и наши задания пересекаются.
- Да ладно, я тоже была хороша. Надо было изловчиться и связаться с Коулсоном раньше.
- Зато быстро закончили.
- И у меня остался шрам на плече.
Тонкий шрам на спине в районе левого плеча длиной в десять сантиметров. Первый “совместный” шрам. Наташа помнит, как Клинт аккуратно и почти нежно зашивал рану, хотя обезболивающее уже действовало, и чувствительность отсутствовала. И как удобно было заснуть на плече лучника в самолете и быть укрытой от сырого холода форменной курткой с именной биркой “Соколиный глаз”. Романова очень хочет снова почувствовать бережное прикосновение шершавых пальцев к спине, чтобы оно не остановилось на очерчивании старого шрама, а продолжилось вдоль позвоночники, и это упоительное чувство пробежалось бы по нервным окончаниям во всем теле, заставляя сердце биться чаще.
- Мне редко приходилось раньше зашивать женские плечи, - оправдывается он, считая свою работу неаккуратной, - Но в той белой шубе ты была похожа на Снежную Королеву.
- Не люблю эту сказку в последнее время, - ей не надо объяснять, почему, он всё прекрасно понимает, - Индия.
- То собрание? Ты в лунном свете, - она удивленно моргает и смотрит на него, а он не меняется в лице, внутренне содрогнувшись своей поспешности, - тебе шло то зеленое платье.
- Сари, - почти на автомате поправляет она, убирает руку и прячет обе за спиной, отвернувшись к окну.
Им точно не удаются эти разговоры “по душам”.
- Нат, прости, - он прикасается к её плечу, и она всё-таки вздрагивает, - я помню, мы договаривались...
- Всё нормально, - она поворачивается к нему и натянуто улыбается, - просто не будем об этом, хорошо?
Он кивает вместо ответа и, не удержавшись, притягивает её к себе, заставляя прижаться щекой куда-то в основании шеи.
В руках Клинта тепло и спокойно, но, черт возьми, Наташе хочется не спокойствия рядом с ним. Слишком близко и слишком возможно осуществление тех мыслей, которые посещают шпионку долгими, мучительными ночами между заданиями. О сильных руках с ловкими пальцами, о хитром прищуре зорких глаз, о горячем дыхании, случайно опаляющем кожу, о, будь проклята женская натура, обнаженном и весьма привлекательном торсе испещренном шрамами, виденном не так часто, но очень запомнившимся.
- Нат, - он легко проводит пальцами по её волосам, - знаешь, после, эм, последних событий я кое-что понял...
- Клинт, пожалуйста... - Ей очень не хочется рушить это равновесие между ними, он единственный, кому она еще доверяет полностью.
Обнимать её едва ли не самое лучшее занятие в мире. Клинту кажется, что это даже лучше, чем стрелять из лука. В его руках так хорошо, что Наташа почти согласна разговаривать на любые темы, даже запретные, лишь бы это не закончилось, а ещё лучше – прижаться сильнее.
За окнами майская ночь спокойно и уверенно укутала шумный, уже мирный город своей темно-синей шалью прозрачной майской темноты. Где-то в парке пахнет цветами и стрекочут сверчки. Шумят оставшиеся от дневного оживленного трафика машины. Где-то воет сирена, где-то всё ещё разбирают завалы и устраняют разрушения. Но никогда не засыпающий город уже укрыт прохладной легчайшей пеленой сна, обещающей новое, лучшее завтра.
У него есть вся ночь, чтобы заставить её поверить, что всё может быть, если они оба этого захотят. Этих часов до звонка Фьюри ей всё равно не хватит, чтобы до конца насладиться его внезапной и немного неловкой нежностью. Но теперь в этом огромном мире для двоих точно есть то, ради чего они оба всегда вернутся друг к другу.
URL записиПодарок для Анна Провидение на заявку:на заявку:
а) Буду рада всему)))
б) Тор/Локи, Хемсворт/Хиддлстон, Локи/Хиддлстон, Бартон/Наташа, Тони/Брюс (только броманс!) - все пейринги именно в такой раскладке)
в) Рейтинг любой, кроме ТониБрюсов - эти только низкий, не дальше лёгких ласк и поцелуев) очень люблю юст)
г) Без темы измены партнёру
Название: Memories
Автор: упс...
Персонажи: Клинт/Наташа
Жанр: гет, немного романтики, ангста и психологизма.
Рейтинг: PG-13 (если честно, автор считает, что голый по пояс Бартон – это уже явно порно =) )
Дисклеймер: не моё, выгоду не извлекаю, просто играюсь
Описание: Пост-муви. Фьюри выделил своим агентам выходной. И в один из вечеров они воспоминают совместное прошлое.
Примечания: С наилучшими пожеланиями получателю. Я хотела как лучше, получилось, что получилось. Надеюсь, оно Вам понравится.
ЧитатьКлинт наливает Наташе зелёный чай в прозрачную кружку, где уже лежит долька лимона, а себе - черный кофе из турки, без сахара и молока. Чай - потому что Романова следит за фигурой и здоровьем, хотя этот способ достаточно забавен с их-то работой. Кофе - потому что Бартону нравится такая горечь, этот же привкус у всей его жизни.
- Первое задание, - он протягивает ей чашку и усаживается рядом на диван со своей.
- Ну, ты и вспомнил! - она ухмыляется, качает головой и делает маленький глоток.
Наташа думает некоторое время, поглаживая пальцем ободок кружки.
Бартон рассматривает её.
Наверное, Клинт мог бы делать это вечно. Вот только так, без посторонних и не таясь, получается очень редко. Чаще - через прицел снайперской винтовки или поверх стрелы, наблюдая, как Романофф обхаживает очередную “цель” или крадется сквозь темноту коридоров. Или, в ином случае, времени на эти долгие взгляды не остаётся, ведь если не прикрыть её вовремя от удара какого-нибудь “плохого парня”, смотреть будет не на кого.
- Волнение и нервы. Я так волновалась пятый раз за всю жизнь. Не хотела подставить тебя, не умела работать в команде. А жить хотела. Да, ещё горький шоколад, - она чуть улыбается ему и добавляет очень тихо, - я всё ещё помню его вкус.
Лучник ёрзает на месте и прикасается своим коленом к Наташиному. Шпионка не вздрагивает и не отстраняется.
Бартон помнит, что купил ту коробку шоколада случайно, просто на глаза попался ларёк, и это показалось хорошим способом подбодрить новоявленную напарницу. И ещё Клинт помнит изумлённо-недоверчивый взгляд. Много позже Хоукай узнал, что таких чисто человеческих жестов поддержки в её жизни почти не было.
- Твоя очередь, - она подносит чашку к губам и внимательно смотрит на него.
- Ну, - протягивает он, копаясь в своей памяти и выбирая не слишком личное, - думал, ты сбежишь. Опасался, что пошлют за тобой не меня, и он окажется исполнительнее... А, ещё! Твой лак! Ты выводила меня, три раза в день перекрашивая ногти!
- Неправда, всего два! - она толкает его в плечо и возмущенно возражает, - Ты разбирал и собирал свой “Глок” по 4 раза в день! Целую неделю, пока мы сидели в том захолустье! Это бесило куда больше, поверь.
- Ладно, - он отпивает из кружки и снова смотрит на нее, - теперь ты.
- Хм, - она закусывает губу, чуть хмурит брови и смотрит в потолок, что-то вспоминая.
Клин знает почти все выражения её лица и их значение. Её движения он читает как давно прочитанную и понятную книгу. Наташа теребит прядь волос справа, а потом другой рукой проводит от челки к затылку, чуть взлохматив прическу - мысли далеко не о деле, весьма личные и, скорее всего, приятные. Романова прячет руки в карманы, а левой ногой выстукивает ритм на три четверти - лучше не попадаться под горячую руку, если нарвешься на нецензурное оскорбление, стоит считать, что это чертовское везение.
Бартон видит в ней больше, чем кто-либо когда-либо во всём свете. За внешней привлекательностью, острыми словами и неизбежной смертоносностью лучник разглядел искалеченную душу, и, возможно, именно поэтому Черная вдова пошла с ним.
- Италия, - она вылавливает лимон и отправляет его в рот, не поморщившись.
- Конкретнее, мы там были четыре раза, - он ставит пустую кружку на пол, запрокидывает одну руку за голову, а другую кладет на диван и постукивает пальцами по обивке.
- Милан, - лукаво улыбается она.
- Очень много потраченных нервных клеток, - выдыхает он устало, будто только что вернулся с того сумасшедшего задания, - Ты знаешь, я не люблю, когда так много людей, тем более гражданских. А ты словно специально, чтобы меня позлить, два раза напросилась в «Ла Скала».
- Вообще-то да. Я злилась из-за Вены, - она смущенно и чуть виновато улыбается, а потом накрывает его пальцы своей ладошкой и чуть сжимает, словно извиняясь.
У Наташи мягкие руки, в контраст с огрубевшей от постоянной работы с оружием и грубого ветра кожей Бартона. Но рука лучника гораздо теплее. Романова знает эти руки, это самая надежная вещь в мире. Иногда, когда шпионка позволяет себе расслабиться, снять свои собственные ограничения, наложенные чувством вины и желанием искупить причиненное за всю жизнь зло, и, если эти моменты совпадают с совместным свободным временем, прикосновение к этим рукам может заменить целую плитку горького шоколада. А вот наоборот не получается.
- Какая глупость, Нат, - он качает головой, рассматривая её пальцы на своей руке, - это был неоправданный риск. Тем более, задание было выполнено.
- Я хотела как лучше, - она смотрит в сторону, но не убирает руку, - как говорят в России, хотела как лучше, а получилось как всегда.
- Задание-то не провалили.
- Это мой личный провал. Ты всё спас.
- А ты спасла меня в Мехико, когда связной сдал моё “гнездо”. Помимо спасения моей шкуры, ты еще и ноутбук прихватила. Аналитики тогда чуть не прыгали от счастья.
Романов улыбается, вспоминая восторг того парня из аналитического, имя которого так и не запомнила, но улыбка пропадает, стоит вспомнить избитого Клинта после пыток у молодого мексиканского наркобарона. Страшно и больно. Бартон неделю провалялся в госпитале без сознания, а шпионка чувствовала себя так, словно сама причиняла эти увечья. Наташа честно отсидела в палате все три дня, что дал на отдых Фьюри, и держала лучника за руку, рассказывая какие-то глупости и мысленно умоляя скорее вернуться.
- Не напоминай, это было еще хуже, - она нервно передергивает плечами.
- Тогда я начал выравнивать счет, - усмехается он и, чуть подумав, продолжает игру, - Аляска.
- Та случайность? - воспоминания снова заставляют улыбаться, - Голубые глаза тех хаски. Северное сияние. Твоё лицо, когда ты меня увидел.
- Эй, информация была о какой-то очень влиятельной и молодой женщине. Я не знал, что ты внедрилась так глубоко и наши задания пересекаются.
- Да ладно, я тоже была хороша. Надо было изловчиться и связаться с Коулсоном раньше.
- Зато быстро закончили.
- И у меня остался шрам на плече.
Тонкий шрам на спине в районе левого плеча длиной в десять сантиметров. Первый “совместный” шрам. Наташа помнит, как Клинт аккуратно и почти нежно зашивал рану, хотя обезболивающее уже действовало, и чувствительность отсутствовала. И как удобно было заснуть на плече лучника в самолете и быть укрытой от сырого холода форменной курткой с именной биркой “Соколиный глаз”. Романова очень хочет снова почувствовать бережное прикосновение шершавых пальцев к спине, чтобы оно не остановилось на очерчивании старого шрама, а продолжилось вдоль позвоночники, и это упоительное чувство пробежалось бы по нервным окончаниям во всем теле, заставляя сердце биться чаще.
- Мне редко приходилось раньше зашивать женские плечи, - оправдывается он, считая свою работу неаккуратной, - Но в той белой шубе ты была похожа на Снежную Королеву.
- Не люблю эту сказку в последнее время, - ей не надо объяснять, почему, он всё прекрасно понимает, - Индия.
- То собрание? Ты в лунном свете, - она удивленно моргает и смотрит на него, а он не меняется в лице, внутренне содрогнувшись своей поспешности, - тебе шло то зеленое платье.
- Сари, - почти на автомате поправляет она, убирает руку и прячет обе за спиной, отвернувшись к окну.
Им точно не удаются эти разговоры “по душам”.
- Нат, прости, - он прикасается к её плечу, и она всё-таки вздрагивает, - я помню, мы договаривались...
- Всё нормально, - она поворачивается к нему и натянуто улыбается, - просто не будем об этом, хорошо?
Он кивает вместо ответа и, не удержавшись, притягивает её к себе, заставляя прижаться щекой куда-то в основании шеи.
В руках Клинта тепло и спокойно, но, черт возьми, Наташе хочется не спокойствия рядом с ним. Слишком близко и слишком возможно осуществление тех мыслей, которые посещают шпионку долгими, мучительными ночами между заданиями. О сильных руках с ловкими пальцами, о хитром прищуре зорких глаз, о горячем дыхании, случайно опаляющем кожу, о, будь проклята женская натура, обнаженном и весьма привлекательном торсе испещренном шрамами, виденном не так часто, но очень запомнившимся.
- Нат, - он легко проводит пальцами по её волосам, - знаешь, после, эм, последних событий я кое-что понял...
- Клинт, пожалуйста... - Ей очень не хочется рушить это равновесие между ними, он единственный, кому она еще доверяет полностью.
Обнимать её едва ли не самое лучшее занятие в мире. Клинту кажется, что это даже лучше, чем стрелять из лука. В его руках так хорошо, что Наташа почти согласна разговаривать на любые темы, даже запретные, лишь бы это не закончилось, а ещё лучше – прижаться сильнее.
За окнами майская ночь спокойно и уверенно укутала шумный, уже мирный город своей темно-синей шалью прозрачной майской темноты. Где-то в парке пахнет цветами и стрекочут сверчки. Шумят оставшиеся от дневного оживленного трафика машины. Где-то воет сирена, где-то всё ещё разбирают завалы и устраняют разрушения. Но никогда не засыпающий город уже укрыт прохладной легчайшей пеленой сна, обещающей новое, лучшее завтра.
У него есть вся ночь, чтобы заставить её поверить, что всё может быть, если они оба этого захотят. Этих часов до звонка Фьюри ей всё равно не хватит, чтобы до конца насладиться его внезапной и немного неловкой нежностью. Но теперь в этом огромном мире для двоих точно есть то, ради чего они оба всегда вернутся друг к другу.
@темы: Шаурма, Прелести и вкусности, Для меня, обо мне, Настроенческое