Мой пост из моей первой, старой, любимой ролевой по пиратам - для памяти, пусть лежит.
Эх, золотое было время, до сих пор скучаю Т___Т хоть и общаюсь ещё с парой человек...

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

- Uno, dos, tres, cuatro...* - даже этот тихий шёпот гулко, как-то нереально отдавался в пустых стенах маленькой камеры.
- Сколько дней прошло? Пять? Четыре? Здесь дни тянутся так странно... А мне это чем-то нравится.
Фигура на постели, освещённая подрагивающим пламенем свечного огарка, перевернулась на живот - интересно, а если бы коммодор не поверил мне? Тюрьма...
Эти решётки... такие ржавые, просто изъеденные ржавчиной решётки. И такие надёжные. Ждать там, среди сброда, среди сумасшедших, среди воровок, разбойников... Ждать своей участи. Надежда так призрачна - ха! А вдруг? Вдруг именно ты - избран, и ты избегнешь казни, а все эти люди - они завтра уже не будут кричать, скалиться в своих жутких ухмылках, тихо стонать, забившись в угол, или жрать объедки. Они будут гнить там, куда отправляют трупы после казни. Или будут висеть, выставленные на обозрение, в острастку тем, другим таким же. Чтоб неповадно было разбойничать и воровать. А вдруг? И ты, выйдя на свободу, вдохнув в лёгкие этот воздух - морской воздух с запахом соли, такой родной, родной с детства, ты с усмешкой посмотришь на их трупы, терзаемые воронами. "Вы там? А я здесь. Живой, видите"? Ох уж эта надежда. Вера в лучшее до конца. Даже когда слышится стук по лестнице, стук каблуков форменных, начищенных до блеска сапог, даже когда тебя выволакивают из камеры, когда тащат по коридору, вперёд, когда вокруг раздаются глумливые выкрики таких же обречённых, но надеющихся, как и ты. Даже когда стоишь на эшафоте. Там-пам-пабабам бьют барабаны. Даже когда твёрдая поверхность уходит из под ног, и ты, издавая последний хрип, чувствуешь предсмертное объятие верёвки... даже тогда не перестаёшь надеяться - а вдруг? Помилуют. Не могут не помиловать. Там-пабабам...
Судорожный вздох эхом разлетелся по каморке, а тёмная фигура вновь перевернулась на спину. Свеча догорает... сколько минут ещё?
- Uno, dos, tres, cuatro...
- Эй там, тише - удар в дверь и сонный голос дежурного. Ему только приснился кусок прожаренного мяса.. аромат буквально щекотал ноздри - а тут эта девчонка. И чего ей не спится? Он приник к замочной скважине глазом.
Тёмный силуэт, едва различимый в красноватом свете пламени догорающей свечи сидел на постели, прислонившись к изголовью, обхватив колени руками.
- Хорошо ли тебе в неволе, Аннушка? Думается ли тебе, спится ли? Хорошо думается. Человек-одиночка - он и в тюрьме одиночка - с ума бы не сойти... А как хорошо сейчас Анне Вольф - шорох листвы, топот копыт, сердце летит вдаль, высоко, в горы, к орлам... а скоро может и это гордое сердце перестанет биться. И всё по милости Провидения. Двусмысленная фраза, верно? А каких людей ты ещё предаёшь? Сколько камней на твоей совести, а, Провидение?
- Uno, dos, tres, cuatro...
- Я опять сказала это вслух? Даже размышлять в тишине не могу. И что дежурному не спится? Пф...
Пламя дёргается из стороны в сторону, выхватывая из темноты углы каморки, алыми бликами освещая лицо девушки, теперь запрокинутое вверх, с едва различимо шевелящимися губами. Влево... судорожно вправо... ещё... погасло. Дежурный разочарованно отошёл от двери, сел на стул, досматривать вкусный сон. Шизанутая девчонка...
- Темно... вот она, моя душа, наверное. Странно я рассуждаю, не умею я рассуждать... был бы Айзик, о да - улыбку в темноте не видно, но она есть - вот кто всегда любил поговорить. И поразмышлять. О насущном, о вечном, да обо всём. А может и его ты предаёшь, Анна? Хотя нет, не думай об этом. Постарайся уснуть, Анна. От бессонницы голова болит... постарайся. Посчитай до ста.
- Uno, dos, tres...

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Раз, два, три, четыре... (исп.)